Военная мощь Руси до Рюрика

[istrind]

На закате 18 июня 860 около 200 русских судов причалили к берегам Босфора. Иоанн Диакон, посол венецианского дожа Пьетро II Орсеоло и автор «Венецианской хроники», сообщает о 360 кораблях, что увеличивало количество нападавших до 12—14 тыс. человек) атаковал Константинополь с моря, атаковал внезапно, скрытно, в то время, когда византийская армия во главе с императором Михаилом III ушла в Малую Азию на борьбу с арабами, а греческий флот действовал в Средиземном море против критских пиратов. Затем последовал десант русской рати и недельная осада византийской столицы. Судя по данным византийских источников, нашедших отражение и в русских летописных сводах, город оказался в реальной опасности. Жители встали на его защиту, гонцы срочно поскакали к императору, моля того о помощи. Михаил III с трудом пробрался в столицу и вместе с патриархом Фотием возглавил оборону города.

Нечасто столица империи подвергалась такой опасности. Источники сохранили описание лишь одного такого крупного потрясения — это осада города объединенными силами аваров, славян и других народов в 626 г., когда судьба Константинополя висела на волоске.

И вот, спустя два с лишним века, история повторилась. И снова славяне оказались участниками этого исторического действа: в первый раз в виде вспомогательной военной силы, подневольного военного контингента своих сюзеренов — аваров; во второй раз — в виде войска самостоятельного, мощного государственного образования под именем Русь.

Как первое нападение 626 г., так и второе, позднейшее, поразило воображение современников.

Константинополь во времена Византии с высоты птичьего полёта. Историческая реконструкция.

Анализ событий показывает, что нападение Руси было, во-первых, беспрецедентным по своим масштабам; во-вторых, оно оказалось тщательно подготовленным и блестяще осуществленным. Руссы, видимо, располагали прекрасной информацией о том, что и флот, и армия Византии ушли из города; а это означало, что впервые мы можем говорить о военной разведке молодого русского государства. Историки даже предполагали, что налицо имелись союзные отношения между руссами и арабами, скоординировавшими свои антивизантийские действия, при действительном нейтралитете Хазарии.

Если появление в приильменских местах Рюрика и его соратников осталось в истории Европы незамеченным и сохранилось в памяти лишь русских летописцев, то события 860 г. буквально потрясли тогдашний мир. О нем в течение IX—XIII вв. сообщали византийские и европейские хронисты, государственные деятели, церковные прелаты. В частности, о нем возвещали знаменитые проповеди константинопольского патриарха Фотия, посвященные непосредственно факту нападения на город русского войска и недельной осады города (Вторая гомилия патриарха Фотия «На нашествие росов»). Нашли отражение события 860 г. и в Повести временных лет, которая, изложив кратко историю нападения Руси на столицу Византии, состоявшееся при императоре Михаиле III, как бы подвела исторический итог этой потрясающей военной эпопее IX в. — «отсюда почнемъ и числа положимъ».

По мысли Нестора, именно с этого события и начинается реальная, в том числе хронологическая, история Руси.


Первым, кто впервые определил историческое значение событий 860 г. как «начала Русской земли» был М. Н. Тихомиров. В своей статье 1962 г. он подчеркнул, что не с началом династии Рюриковичей связано первое упоминание о Руси, Русской земле, а именно с событиями 860 г., случившимися за два года до летописного призвания варягов. М. Н. Тихомиров, опираясь на сообщения Ф. Кюмона, сопоставляет эту дату с известием Нестора о нападении Руси на Царьград и со словами русского летописца о том, что именно с этого события и начала «прозывати Руска земля». М. Н. Тихомиров справедливо указывает на то, что первое упоминание является основанием не только для установления даты возникновения, скажем, древних русских городов, но, следуя этому принципу, и для определения начала русской государственности, хотя и обращает внимание на некую условность этого определения, исходя все из того же, что возникновение государства — длительный исторический процесс.

На рубеже 80-х гг. прошлого века я обратил внимание на события 860 г. с точки зрения дипломатической истории Руси. Позднее вышла в свет работа П. В. Кузенкова «Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках», в которой он обратил внимание на первое государственное крещение Руси, состоявшееся как результат похода 860 г.11 С. В. Цветков в своей книге «Поход русов на Константинополь в 860 г. и начало Руси» вновь возвратился к событиям 860 г., ставя вопрос о том, что именно поход Руси на Константинополь означал истинное начало российской государственности, не связанное с призванием варягов.

И все же думается, что до сих пор не выявлен действительный смысл событий 860 г., потрясших нашего древнего летописца и поразивших тогдашних современников событий в Византии и на Западе. Этот смысл, по нашему мнению, заключается во всем комплексе внутри- и внешнеполитических явлений, вызывавших этот поход, сопутствовавших ему и отразивших его результаты. Июнь 860 г. стал своеобразным зеркалом этих явлений, что и дает основание определить данное время как действительное «начало Руси».

860 г. привнес в российскую историю нечто совершенно качественно новое, что и дало Нестору возможность без ошибки квалифицировать эту дату особенным образом. Весь ход событий и его результаты остались сокрытыми для русского летописца; он ухватил лишь наиболее яркую их сторону — сам факт атаки и осады Константинополя. Но само это военное предприятие и противостояние с могучей империей настолько, видимо, поразило воображение летописца, что он счел необходимым именно с этого времени начать исчисление русской истории.

Заметим, что других, равнозначных и достоверных исторических событий применительно к истории рождения древнерусского государства в распоряжении Нестора не было, если не считать такие туманные сообщения, как история основания Киева князем Кием и появление в восточнославянских землях варяжских князей. Ни то, ни другое не впечатлило летописца и не сподвигло на столь ответственный вывод.

Но при всей ограниченности информации относительно событий 860 г. историческое чутье не обмануло Нестора: в реальности эпопея 860 г. намного выходила за рамки просто истории военного похода.

 Русские летописи непосредственно идентифицируют поход как военное предприятие государства Русь, как выходцев из Поднепровья.

Заметим, что само это военное предприятие, сбор большого войска, оснащение флота требовало длительного и масштабного государственного обеспечения. Это могла сделать уже сложившаяся и успешно функционировавшая государственная система.


Таким образом, «русь» как этническое понятие возникает на юге будущего единого государства, в Поднепровье.

Поход Руси на Константинополь был организован той частью славянорусских земель, которые к этому времени достигли определенного социально-экономического, культурного, политического развития. Таким регионом во второй половине IX в. стало Поднепровье. В 860 г. государство Русь оповестило о своем государственном рождении остальной мир.
Первая международная конференции 28—30 октября 2010 года. — СПб.: Русско-Балтийский информационный центр «Блиц»

"Ни один другой центр Среднего Поднепровья, кроме Киева, не может претендовать на то, чтобы из него осуществлялись далекие походы на Византию. Если о военных акциях русов в Амастриду и Крым это можно лишь предполагать, то поход 860 г. на Константинополь определенно организован Киевом. В этом нетрудно убедиться, ознакомившись с первыми датированными статьями «Повести временных лет». В них события руской (киевской) истории увязаны с византийской. Летописец отмечает, что начало царствования императора Михаила III, по существу стало и началом дипломатического признания Византией Руси: «Наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руска земля»

Практически невозможно представить себе, как в условиях раннего средневековья можно было регулярно осуществлять военные экспедиции из волховско-ильменского далека на Кавказ и в Византию. И уж совсем невероятным кажется то, что предполагаемый Руский каганат в бассейне Волхова, не отличавшийся воинственностью по отношению к своим соседям и, кстати, совсем не замеченный ими, наводил ужас на народы и страны, удаленные от него за несколько тысяч километров.

Конечно, это было бы невероятным, если бы именно отсюда осуществлялись посольские визиты и военные экспедиции в Византию.

Вопрос о местонахождении ранней Руси вполне удовлетворительно решается и без привлечения свидетельств арабских авторов. Для этого достаточно показаний и отечественных источников. Выше уже шла речь о том, что этнонимом «русь» с первых летописных сообщений связывается исключительно с югом восточнославянского мира. Русами не были не только варяги, но даже словене и кривичи. Характерно, что и «Правда Руская» называет русами только жителей киевского юга. «Аще ли будеть роусинъ, любо коупець..., любо словенинъ». В последующем термин «русь» распространился на всех восточных славян, как и на всю территорию их расселения, однако в летописях ХI—ХIII вв. всегда употреблялся только собственно для южноруской земли, составлявшие ядро Киевской, Черниговской и Переяславской земель".

***

"Подводя краткий итог сказанному выше, можно сделать следующие выводы.

Начальная Русь (по терминологии восточных авторов — Руский каганат) находилась на юге восточнославянского мира, в среднеднепровском регионе и была западным соседом Хазарского каганата.

Термин «Русь» уже в 60—80-е гг. IX в. закрепился, в качестве названия, за среднеднепровским раннегосударственным образованием с центром в Киеве. Это следует из летописного рассказа о походе на Царьград («Безбожныхъ Руси корабля смяте»), а также из «Окружного послания» восточным митрополитам патриарха Константинопольского Фотия, в котором он сообщал, что русы, поднявшие руку на Ромейскую империю, поменяли эллинскую безбожную веру на чистое христианство. В рассказе о переводе книг в Моравии на славянский язык, содержащемся в статье 898 г., сказано, что эта «грамота есть в Руси, и в болгар°хъ дунайскихъ». Здесь же содержится и ремарка о новом названии полян, которые именуются теперь русью.
Все это говорит об органичности бытования этого термина на юге восточнославянского мира, наверное, еще с сарматских времен.

Предполагать, что название «Русь» было занесено в полянскую среду варягами, совершенно невозможно. Из цитировавшихся выше летописных текстов определенно следует, что они скандинавы обретали его на юге, причем лишь тогда, когда поступали на службу к киевским князьям и интегрировались в восточнославянскую среду. О наличии руси в дружине Аскольда и Дира, овладевшей Киевом, нет ни слова. Но зато поход на Константинополь осуществлен русью. Чудесное превращение воинства Олега в русичей также происходит только в Киеве. И, видимо, не случайно Киев, а не Новгород или еще какой-либо северославянский центр, обретает титул «матери городам руским»"

Таким образом, мы видим, что Русь ещё до Рюрика и до Новгорода находилась в Среднем Поднепровье, на территории современной Украины!

П. Толочко: «Древнеруская народность. Воображаемая или реальная»

Основные источники о походе 860 г.

A. Свидетельства Фотия: две гомилии (далее Π и Г2, 860 г.) и «Окружное послание» (конец 866 — первая половина 867 г.).
Б. Свидетельства других современных походу авторов:
проповедь Георгия, архиепископа Никомидийского (60-е годы IX в.), послание папы Николая I (865 г.), гимнографические творения Иосифа Песнописца (ум. ок. 883/86 г.), заметки в Синаксаре Константинопольской Великой церкви (конец IX — начало X в.), Житие патриарха Игнатия, написанное Никитой-Давидом (далее ЖИ, конец
IX — начало X в. или первая половина X в.).
B. Сообщения византийских хроник: Симеона Логофета и нескольких ее редакций, в том числе так называемой хроники Псевдо-Симеона, а также хронографии Продолжателя Феофана и связанного с ней Жизнеописания Василия I, к СЛ восходят сообщения древнерусских источников, а к ПрФ и ЖВ — сведения византийских хроник Иоанна Скилицы , Иоанна Зонары , Михаила Глики и Ефрема (XIV в.), а также поздних греческих текстов: малой хроники из рукописи Іѵігоп 92 (XVI в.) и
двух «Сказаний о крещении руси», изданных А. Бандури (рукопись середины XV в.) и К. Папулидисом (две рукописи XVIII в.).
Г. Сообщения венецианской хроники Иоанна Диакона) и восходящих к ней исторических сочинений ХІѴ-ХѴ вв.
Д. Краткие хронографические заметки, в первую очередь сообщение так называемой «Брюссельской хроники», где дана точная дата похода .
Е. Русские летописи, где рассказ о походе взят из перевода одной из
хроник семейства СЛ; .

https://istina.msu.ru/media/publications/articles/526/13d/2750266/Kuzenkov_P.V._Pohod_860_g._na_Konstantinopol_i_pervoe_kreschenie_rusi_.pdf