![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О некоторых обычаях славян в документах
Продолжение. Начало здесь: "Как выглядели русы и князья руськие"
Начнем с облика богов. Славянская языческая иконография (или правильнее будет сказать – идолография?) практически не знает длиннобородых богов и совсем не знает длинноволосых. Чрезвычайно распространены идолы с усами, но без бород. Собственно русы IX–X вв. поклонялись не Седобородому Одину или Рыжебородому Тору, а Перуну, у которого «ус злат» (Памятники литературы Древней Руси. С. 94–95.) На миниатюрах Радзивилловской летописи усов не видно, как, впрочем, и бороды. Зато отчетливо виден чуб-оселедец, совсем по-запорожски спускающийся к левому уху (Радзивилловская летопись. СПб., Глагол; М., Искусство, 1992. Т. 1, с. 16, 26, 45.). Любопытную аналогию летописному Перуну составляет снабженный серебряными усами Черноглав с Рюгена (Фаминцын А.С. Божества древних славян. СПб, Алетейя, 1995, с. 29.). Основной кумир этого острова, Святовит, имел «волосы и бороду, острижены кратко» (в других переводах – «обриты» (Цит. по Херрман Й . Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы. М., Прогресс, 1986, с. 358) в соответствии «с обыкновением руян» (Фаминцын А.С. Указ. соч., с. 27.).
Фигурки антских времен из знаменитого Мартыновского клада изображают мужчин с коротко остриженными волосами, усатых и безбородых (Седов В.В. Славяне в раннем Средневековье. М., Фонд археологии, 1995, с. 77.). Что до Руси, то «представление о том, что все мужчины в допетровское время носили бороды, кажется преувеличенным. До XVI в. ношение бороды… не было обязательным даже для духовенства. На древних книжных иллюстрациях часты изображения безбородых мужчин (в частности, новгородский бирич – лицо должностное – также без бороды)» (Рабинович М.Г. Указ. соч., с. 202.). На барельефах белокаменного георгиевского собора в Юрьеве-Польском изображены княжеские дружинники с подстриженными или обритыми волосами и безбородые (Древняя Русь. Быт и культура. М., Наука, 1997, с. 197, Таб. 113 на с. 359, илл. 25–57.).
В русских былинах есть любопытный эпизод. Добрыня Никитич после долгих скитаний возвращается в материнский дом, где его уже считают мертвым. Когда он называет себя, то слышит в ответ:
У молодого Добрыни Никитича были кудри желтые:
В три-ряд вились вкруг верховища (макушки?)
А у тебя, голь кабацкая, до плеч висят! (Буслаев Ф.И. Русский богатырский эпос. Русский народный эпос. Воронеж, Центрально-Черноземное изд-во, 1987, с. 124. (А.В. Журавлев, зам. директора Центра дистанционного обучения по ИТ Национальная академия государственного управления при Президенте Украины (НАГУ), указывает на упоминания в украинских преданиях о трижды обернутой вокруг головы «чуприне» лучших запорожских бойцов – «характерников» (личное сообщение).
То есть именно длинные волосы были у русов признаком маргинала, бродяги. Воинская знать носила волосы, остриженные «под горшок» («в три ряда» вокруг макушки). Запустившего себя, позволившего волосам отрасти Добрыню в буквальном смысле родная мать не узнала!
Не известно ни одного русского эпического или исторического персонажа, в прозвище которого отразились бы борода и ее свойства (зато: Василий Ус, Усыня-богатырь из сказок, Белоус, Сивоус (Гедеонов С.А. Указ соч., с. 363) и т. д. Собственно к русам относится имя-прозвище Синеус (Памятники литературы Древней Руси. С. 36–37.), не выводимое из скандинавского именослова, а нелепая попытка «перевести» его как «Син хауз» (свой дом) встретила отпор со стороны самих норманнистов (Петрухин В.Я. Комментарии // Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., Прогресс, 1985, с. 275). Зато если просто, не мудрствуя, прочесть его как славянское прозвище, получится достойный «ответ» Торвальду Синей Бороде исландских саг.
Еще Гедеонов утверждал, что ношение бороды и длинных волос приобрело сколь-нибудь массовый характер у восточных славян лишь после крещения (Гедеонов С.А. Указ. соч., с. 363.), да и то, как мы видели, далеко не сразу. Московские бояре брили головы (Валишевский К. Иван Грозный. М., ИКПА, 1989, с. 110.), а иногда и бороды, что можно заметить на западных гравюрах, изображавших московских послов. Стоглавый собор, запрещая бритье бород и голов, как признак «ереси», тем самым свидетельствует о распространенности этого обычая (Стоглав. СПб., Изд. Котанчинова, 1863, с. 124.). Но и после этого многие русские брили бороды, как, например, Борис Годунов – современные изображения снова рисуют нам далекий от хрестоматийного бородача образ. Особый интерес представляет грамота царя Алексея Михайловича, где бритье бороды ставится в один ряд с такими действиями, как кликание Коляды, Усеня и Плуга, распевание «бесовских» песен, скоморошество, печение обрядовых хлебцев в виде птиц и зверей, и т. п. пережитками языческого прошлого (Грамата царя Алексея Михайловича // Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. М., Художественная литература, 1990, с. 388–390.).
Иловайский со ссылкой на перечень болгарских князей и Лиутпранда отмечает обычай брить головы у болгар (Иловайский Д.И. Указ. соч. с. 173.). Тюркским влиянием это, как мы видели, объясняться не может. На миниатюре Ватиканского менология изображен болгарин с обритыми бородой и головою (Нидерле Л. Славянские древности. М., Алетейа, 2000, илл. на с. 254. (Известен у болгар и обычай отпускать клок волос наподобие оселедца на бритой голове – «чембас» (Вълчев Й.Т. Две изречения на Исус Христос. София: Университетско издателство «Св. Климент Охридски», 1998, с. 65) .
Брила головы и бороды польская шляхта. Польско-украинское «кацап» – «как козел» – отразило отрицательное отношение этой части славянства к бородам поздних московитов и постпетровских великороссов. У Саксона Грамматика именно по обритой голове опознают славянина в некоем Свено (Гедеонов С.А. Указ. соч., с. 363). Моравы брили головы и бороды (Нидерле Л. Указ. соч., с. 259. (Автор отчего-то считает такую прическу неславянской, заимствованной. Данные источников показывают, как видим, обратное.)). Козьма Пражский, описывая знатного чеха времен Болеслава Грозного, отмечает двойной чуб на его бритой голове (Гедеонов С.А. Указ. соч., с. 361.). «Великая хроника», описывая последнего представителя родовой знати на польском престоле – Котышко, – смененного выходцами из простонародья, Пястами, говорит, что вся его голова была голой, за исключением одного клочка волос на макушке – полная аналогия со Святославом («Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI–XIII вв. М., Изд-во МГУ, 1987, с. 62. (Комментатор (с. 208) особенно отмечает сходство с прической Святослава.).
Схожая прическа у князя Вацлава на миниатюрах Вольфенбюттельской рукописи (Нидерле Л. Указ. соч. Илл. на с. 190, 247.). Западные авторы отмечают, что верховный жрец руян носил длинные волосы и бороду вопреки народному обыкновению (Фаминцын А.С. Указ. соч., с. 52.) . В летописных статьях IX–XI вв. борода упомянута лишь единожды и тоже в приложении к волхвам: «потергаше браде ю» (Памятники литературы Древней Руси, с. 190–191.). Не были ли бородатые русы арабских источников жрецами? Титмар Мезербургский приписывает ношение чубов воинственному племени лютичей (Гильфердинг А. История балтийских славян. М., ВНИИОНЭГ, 1994, с.).
Любопытно, что если скандинавы рассматривали как позорную черту обритые бороды и волосы, то славяне, в свой черед, рассматривали как позорный, «бабий», обычай скандинавов носить длинные волосы и заплетать их в косы. Предание, сообщаемое польским хронистом Кадлубеком, говорит, что, по мнению поляков, скандинавов принудили носить «женские» прически покорившие их славяне, в знак подчинения и позора (Гильфердинг А. История балтийских славян. М., ВНИИОНЭГ, 1994, с.).
Родственные славянам балты тоже не были склонны отпускать волосы и бороды. В литовских легендах рыцари-крестоносцы скандо-германского происхождения носят устойчивый эпитет «бородачи», «бородатые злодеи» (Дайны. Народные литовские песни. М., Гослитиздат, 1944, с. 28), что подразумевает безбородость подчеркивавших эту черту сказителей и их слушателей. На средневековых изображениях пруссов видим обритые бороды, длинные усы и коротко остриженные волосы (иногда угадываются чубы) (Мифы народов мира. Т. 1. Илл. на с. 156. Петрухин В.Я. Славяне. М., РОСМЭН, 1997. Илл. на с. 91.). В иконографической традиции Литвы изображение Ягелло (Ягайло) очень походит на князя Святослава. Таков же был и общий облик литовской шляхты того времени .
Итак, мы видим, что полярно противоположный скандинавским обычаям и не имеющий аналогий в тюркских облик Святослава вполне укладывался в балто-славянские традиции.
Обычаи славян
У русского читателя в массе сложился образ древнего славянина с волосами едва ли не до плеч, перехваченными выше бровей тесемкой, с бородой лопатой и т. д. В ряде исторических романов – Б. Васильев «Вещий Олег», Ю. Никитин «Ингвар и Ольха» – бородатые славяне противопоставлены безбородым бритоголовым русам. Те же стереотипы подвигли Герасимова на придание реконструированному облику Ярослава Мудрого бородки «а-ля Иван Грозный». Как мы помним, это оказалось ошибкой. Здесь видно, как стереотипы вненаучного происхождения влияют на вполне солидных ученых.Начнем с облика богов. Славянская языческая иконография (или правильнее будет сказать – идолография?) практически не знает длиннобородых богов и совсем не знает длинноволосых. Чрезвычайно распространены идолы с усами, но без бород. Собственно русы IX–X вв. поклонялись не Седобородому Одину или Рыжебородому Тору, а Перуну, у которого «ус злат» (Памятники литературы Древней Руси. С. 94–95.) На миниатюрах Радзивилловской летописи усов не видно, как, впрочем, и бороды. Зато отчетливо виден чуб-оселедец, совсем по-запорожски спускающийся к левому уху (Радзивилловская летопись. СПб., Глагол; М., Искусство, 1992. Т. 1, с. 16, 26, 45.). Любопытную аналогию летописному Перуну составляет снабженный серебряными усами Черноглав с Рюгена (Фаминцын А.С. Божества древних славян. СПб, Алетейя, 1995, с. 29.). Основной кумир этого острова, Святовит, имел «волосы и бороду, острижены кратко» (в других переводах – «обриты» (Цит. по Херрман Й . Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы. М., Прогресс, 1986, с. 358) в соответствии «с обыкновением руян» (Фаминцын А.С. Указ. соч., с. 27.).
Фигурки антских времен из знаменитого Мартыновского клада изображают мужчин с коротко остриженными волосами, усатых и безбородых (Седов В.В. Славяне в раннем Средневековье. М., Фонд археологии, 1995, с. 77.). Что до Руси, то «представление о том, что все мужчины в допетровское время носили бороды, кажется преувеличенным. До XVI в. ношение бороды… не было обязательным даже для духовенства. На древних книжных иллюстрациях часты изображения безбородых мужчин (в частности, новгородский бирич – лицо должностное – также без бороды)» (Рабинович М.Г. Указ. соч., с. 202.). На барельефах белокаменного георгиевского собора в Юрьеве-Польском изображены княжеские дружинники с подстриженными или обритыми волосами и безбородые (Древняя Русь. Быт и культура. М., Наука, 1997, с. 197, Таб. 113 на с. 359, илл. 25–57.).
В русских былинах есть любопытный эпизод. Добрыня Никитич после долгих скитаний возвращается в материнский дом, где его уже считают мертвым. Когда он называет себя, то слышит в ответ:
У молодого Добрыни Никитича были кудри желтые:
В три-ряд вились вкруг верховища (макушки?)
А у тебя, голь кабацкая, до плеч висят! (Буслаев Ф.И. Русский богатырский эпос. Русский народный эпос. Воронеж, Центрально-Черноземное изд-во, 1987, с. 124. (А.В. Журавлев, зам. директора Центра дистанционного обучения по ИТ Национальная академия государственного управления при Президенте Украины (НАГУ), указывает на упоминания в украинских преданиях о трижды обернутой вокруг головы «чуприне» лучших запорожских бойцов – «характерников» (личное сообщение).
То есть именно длинные волосы были у русов признаком маргинала, бродяги. Воинская знать носила волосы, остриженные «под горшок» («в три ряда» вокруг макушки). Запустившего себя, позволившего волосам отрасти Добрыню в буквальном смысле родная мать не узнала!
Не известно ни одного русского эпического или исторического персонажа, в прозвище которого отразились бы борода и ее свойства (зато: Василий Ус, Усыня-богатырь из сказок, Белоус, Сивоус (Гедеонов С.А. Указ соч., с. 363) и т. д. Собственно к русам относится имя-прозвище Синеус (Памятники литературы Древней Руси. С. 36–37.), не выводимое из скандинавского именослова, а нелепая попытка «перевести» его как «Син хауз» (свой дом) встретила отпор со стороны самих норманнистов (Петрухин В.Я. Комментарии // Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., Прогресс, 1985, с. 275). Зато если просто, не мудрствуя, прочесть его как славянское прозвище, получится достойный «ответ» Торвальду Синей Бороде исландских саг.
Еще Гедеонов утверждал, что ношение бороды и длинных волос приобрело сколь-нибудь массовый характер у восточных славян лишь после крещения (Гедеонов С.А. Указ. соч., с. 363.), да и то, как мы видели, далеко не сразу. Московские бояре брили головы (Валишевский К. Иван Грозный. М., ИКПА, 1989, с. 110.), а иногда и бороды, что можно заметить на западных гравюрах, изображавших московских послов. Стоглавый собор, запрещая бритье бород и голов, как признак «ереси», тем самым свидетельствует о распространенности этого обычая (Стоглав. СПб., Изд. Котанчинова, 1863, с. 124.). Но и после этого многие русские брили бороды, как, например, Борис Годунов – современные изображения снова рисуют нам далекий от хрестоматийного бородача образ. Особый интерес представляет грамота царя Алексея Михайловича, где бритье бороды ставится в один ряд с такими действиями, как кликание Коляды, Усеня и Плуга, распевание «бесовских» песен, скоморошество, печение обрядовых хлебцев в виде птиц и зверей, и т. п. пережитками языческого прошлого (Грамата царя Алексея Михайловича // Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. М., Художественная литература, 1990, с. 388–390.).
Иловайский со ссылкой на перечень болгарских князей и Лиутпранда отмечает обычай брить головы у болгар (Иловайский Д.И. Указ. соч. с. 173.). Тюркским влиянием это, как мы видели, объясняться не может. На миниатюре Ватиканского менология изображен болгарин с обритыми бородой и головою (Нидерле Л. Славянские древности. М., Алетейа, 2000, илл. на с. 254. (Известен у болгар и обычай отпускать клок волос наподобие оселедца на бритой голове – «чембас» (Вълчев Й.Т. Две изречения на Исус Христос. София: Университетско издателство «Св. Климент Охридски», 1998, с. 65) .
Брила головы и бороды польская шляхта. Польско-украинское «кацап» – «как козел» – отразило отрицательное отношение этой части славянства к бородам поздних московитов и постпетровских великороссов. У Саксона Грамматика именно по обритой голове опознают славянина в некоем Свено (Гедеонов С.А. Указ. соч., с. 363). Моравы брили головы и бороды (Нидерле Л. Указ. соч., с. 259. (Автор отчего-то считает такую прическу неславянской, заимствованной. Данные источников показывают, как видим, обратное.)). Козьма Пражский, описывая знатного чеха времен Болеслава Грозного, отмечает двойной чуб на его бритой голове (Гедеонов С.А. Указ. соч., с. 361.). «Великая хроника», описывая последнего представителя родовой знати на польском престоле – Котышко, – смененного выходцами из простонародья, Пястами, говорит, что вся его голова была голой, за исключением одного клочка волос на макушке – полная аналогия со Святославом («Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI–XIII вв. М., Изд-во МГУ, 1987, с. 62. (Комментатор (с. 208) особенно отмечает сходство с прической Святослава.).
Схожая прическа у князя Вацлава на миниатюрах Вольфенбюттельской рукописи (Нидерле Л. Указ. соч. Илл. на с. 190, 247.). Западные авторы отмечают, что верховный жрец руян носил длинные волосы и бороду вопреки народному обыкновению (Фаминцын А.С. Указ. соч., с. 52.) . В летописных статьях IX–XI вв. борода упомянута лишь единожды и тоже в приложении к волхвам: «потергаше браде ю» (Памятники литературы Древней Руси, с. 190–191.). Не были ли бородатые русы арабских источников жрецами? Титмар Мезербургский приписывает ношение чубов воинственному племени лютичей (Гильфердинг А. История балтийских славян. М., ВНИИОНЭГ, 1994, с.).
Любопытно, что если скандинавы рассматривали как позорную черту обритые бороды и волосы, то славяне, в свой черед, рассматривали как позорный, «бабий», обычай скандинавов носить длинные волосы и заплетать их в косы. Предание, сообщаемое польским хронистом Кадлубеком, говорит, что, по мнению поляков, скандинавов принудили носить «женские» прически покорившие их славяне, в знак подчинения и позора (Гильфердинг А. История балтийских славян. М., ВНИИОНЭГ, 1994, с.).
Родственные славянам балты тоже не были склонны отпускать волосы и бороды. В литовских легендах рыцари-крестоносцы скандо-германского происхождения носят устойчивый эпитет «бородачи», «бородатые злодеи» (Дайны. Народные литовские песни. М., Гослитиздат, 1944, с. 28), что подразумевает безбородость подчеркивавших эту черту сказителей и их слушателей. На средневековых изображениях пруссов видим обритые бороды, длинные усы и коротко остриженные волосы (иногда угадываются чубы) (Мифы народов мира. Т. 1. Илл. на с. 156. Петрухин В.Я. Славяне. М., РОСМЭН, 1997. Илл. на с. 91.). В иконографической традиции Литвы изображение Ягелло (Ягайло) очень походит на князя Святослава. Таков же был и общий облик литовской шляхты того времени .
Итак, мы видим, что полярно противоположный скандинавским обычаям и не имеющий аналогий в тюркских облик Святослава вполне укладывался в балто-славянские традиции.